Д Кузиманза - Ну и что, что тролль[СИ]
Худенькая невысокая Мартина — Беззащитная Сиротка — обвешанная покупками, почти вбежала в гостиницу и направилась в сторону кухни, в то же время сбрасывая с ног башмаки. Из последних сил поставила корзинки и сумки на скамьи, затем повернулась к плите, на которой похлопывало крышкой душистое жаркое. Заглянула в кастрюлю, помешала, попробовала.
— Успела! Не подгорело, — шепнула с облегчением и случайно глянула в окно. — Нет, это невозможно! Опять?!
Мартин и четверо его приятелей шли от ворот.
— Ну хватит! Хватит! Мало того, что я готовлю на всех постояльцев, так он водит сюда и своих собутыльников из корчмы! Пусть готовят сами, пусть едят сами, а потом и разобьют и выкинут грязную посуду, чтобы не мыть!
Мартина выпрыгнула в противоположное окно и направилась на край деревни, где жила её сердечная подруга. Ага, вот подругу-то и звали Хельга. Из-за неё всё и…
— Ужас, Хельга. С меня хватит! — выпалила с порога Мартина.
— Что случилось?
— Ничего нового. То, что всегда. Он лежит, а я в огороде копаюсь. Он в корчме, а я за покупками бегаю, постояльцев кормлю и прибираю. Принесу пять корзин, думаю: запаслась надолго, а он приятелей ведёт, и всё съедают, как саранча?! Убегу от него, я не шучу!
— Нет, лучше… Ты знаешь что?
— Ну?
— Дам тебе адрес одной колдуньи.
— Что? Ещё мне колдуньи не хватало!
— Она может всё. Посоветует.
— Посоветует? Колдунья?
— Ой, я не знаю, но рассказывали, что помогает многим. Особенно женщинам. Одной из мужа-грубияна сделала такого ласкового котика, что та вторую любовь переживает.
— Разве? Ну, говори адрес, я попробую.
На следующее утро после долгих обид и скандала с Мартином, Мартина пошла искать колдунью. Та жила в старом доме из красного кирпича под зелёной крышей. Мартина отворила скрипучую дверь, ведущую в темноту.
— Ой! — испугалась, после чего на ощупь начала искать лестницу или дверь. Судорожно держась за перила, медленно взобралась на второй этаж, приостановилась перед дверью, чтобы перевести дыхание и собраться с мыслями. Не успела однако ничего собрать, потому что в этот момент дверь открылась. Мартина постучала в косяк.
— Добрый день, — сказала, не переступая порога.
— Войди, войди, деточка, — услышала из глубины комнаты приглашение.
— Я иду, — сказала Мартина — Пусть будет, что будет, — и решительным шагом направилась в сторону голоса.
В полутёмной от тяжёлых занавесей комнате, возле печки стояла толстая женщина.
— И опять добрый день, — ответила женщина, продолжая помешивать что-то в кастрюле.
"Всё, что готовит, съедает сама," — промелькнуло у Мартины в голове.
— Что тебя ко мне привело, моя деточка?
— Я не очень знаю… Говорят, что умеет госпожа помочь в любой супружеской беде.
— А в чем заключается твоя беда, милочка?
— Я работаю, а муж мой отдыхает! — пожаловалась Мартина, выливая все печали перед чужой женщиной. — Я накуплю-наготовлю, а он ватагу друзей ведёт. Нет, он тяжело работает, но должен же помочь и мне.
— Я знаю, золотце, знаю. Мужчины всегда садятся нам на голову. И нет бы песни нам пели и руки целовали или любовью пылкой любили! Но эти глупцы даже этого не умеют. А потом хватаются за голову: а где моя жена?
— Немного трудно говорить об этих делах с кем-то чужим, госпожа понимает… — смутилась Мартина.
— Милочка, дам тебе вот что, — колдунья подошла к старому комоду и вынула бутылку, закупоренную и подписанную непонятными знаками. — Сделаешь вкусный ужин, подашь вино, а в вино добавишь это.
— Но он же опять приведёт свою компанию.
— Не приведёт, поверь мне. А это добавь в вино, не забудь. И ему, и себе, помни!
— Себе тоже?
— Да, себе тоже. Иначе не подействует. На второй день будет муж совсем другим человеком.
— Так быстро подействует? Сразу изменится? И станет идеальным мужем? — спросила Мартина недоверчиво.
— Нет, сразу идеален не будет, сначала будет, так сказать, переход, но — ш-ш-ш! — обо всём ты узнаешь в своё время. Запомни: ужин, вино, микстурка. А на второй день вы начнёте новую жизнь. Когда ты почувствуешь, что муж твой — идеален, тогда посети меня еще раз. Нужно будет закрепить трансформацию.
— З-закрепить т-трансформацию?!
— Обо всём узнаешь в своё время!
Вот такой совет.
Несколько позже Мартина с Хельгой, сидя в креслах, молча присматривались к стоявшей между ними таинственной бутылке с ещё более таинственной микстурой внутри.
— И что ты думаешь? — прервала молчание Мартина.
— Сама не знаю… Думаю, а вас это не убьет?
— Вряд ли, но я слышала, ты знаешь, в таких зельях может быть всякая гадость: моча зайца, кровь летучей мыши…
— Хм… — Хельга откупорила бутылку и понюхала содержимое. — Пахнет совсем неплохо. Какими-то травами, — подала бутылку владелице. — Но ты знаешь, что я думаю? Рискнуть и выпить. Может как раз удастся… — Хельга ещё раз взяла бутылку, опять понюхала, после чего окунула в жидкости кончик языка.
— Ну как? — спросила Мартина.
— Да какое-то оно безвкусное. Может немножечко каким-то анисом отдаёт…
— Тогда решусь. Давай, и побегу делать вкусный ужин, — захихикала Мартина.
Сказано — сделано! Приготовила ужин, накрыла стол, поставила графин с вином, в графин добавила снадобье колдуньи. А муж, как та и говорила, пришёл домой один.
— Что это за вино? — спросил Мартин у Мартины, когда она ласково пригласила его ужинать.
— А я не знаю, Хельга хотела меня угостить, но я решила отнести домой, очень уж хорошее, стоит попробовать, — врала Мартина. — Но не пей сам, подожди меня, мы поднимем какой-нибудь тостик.
— Я ожидаю, ожидаю. А разве у нас сегодня какая-то особенная дата? — спросил озадаченный Мартин, глядя недоверчиво то на стол, то на улыбающуюся жену.
— Нет, но я подумала, что порой приятно съесть хороший ужин только вдвоём.
— Тогда приятного аппетита, любимая, — улыбнулся он успокоенный. — Поднимаю этот стакан за тебя!
Выпил вино и взялся за вилку и нож.
Ели почти в молчании. Хотя Мартин пытался начать разговор, но Мартина была слишком занята своими мыслями, опасениями и угрызениями совести, чтобы в состоянии поддерживать беседу. Чувствовала себя так, словно намеревалась убить мужа. Хотела даже схватить стаканы и быстро вылить их содержимое, но убедила себя, что это без толку, и это снадобье не может быть опасным. Кроме того, ведь она тоже пила вино: если погибнут, то вместе.
К действительности вернул её голос Мартина:
— Ещё тостик? А за что мы его поднимем?
— Может так, попросту, за нас?
